У меня в кабинете живет одна бабочка, не крапивница пестрая, не махаон. Я летаю в мечту на истоптанных тапочках, ее родина - фикус, а небо - балкон.
вся в пыльце, симпатичное грустное личико. Вечер только - в окно, речь про ужин веду, - прилетает, ей к лампочке срочно приспичило, к свету райскому, зная, - очнется в аду.
А в пузатом кувшинчике чаезаварочном, позабытом живет очень маленький слон, - хвостик бубликом, крышечка-шапочка, носик-хобот. Тот чайник - его бастион.
Он, вчерашний гигант, в мавзолее заброшенном, на подстилке храпит из чаинок спитых, как былой фараон в саркофаге поношенном в ожидании личных открытий притих.
Как-то мы разбудили его, потревожили, - не хватило заварки, дом полон гостей, - угостили вареньем и массой творожною, а потом обнаружили, слон - без ушей.
Нам поведал, наевшись, историю грустную, что служил магарадже индийскому раз, сны жене навевал он ушами, и нежными чувствами к ней проникся, и муж заклинанье тотчас
произнес - Лилипутом безухим в изгнании будешь жить, где творит сумасброд и поэт. Уши вырастут с чувством и с новым желанием. Прочь из сказки индийской к нему в кабинет!
Гости смолкли. Витали бесшумно под люстрою запах чая, печаль и любовь. И еще - мотылек, незнакомая бабочка, в прошлом - малюточка, а сейчас - орхидея, царица, крылатый цветок.
И с тех пор я у этих двоих не припомню уныния, он катает ее на плечах, вместе с нами сидят за столом, и цветными ушами - взаимными крыльями шевелят, улыбаясь, пьют чай и капусту едят.
не крапивница пестрая, не махаон.
Я летаю в мечту на истоптанных тапочках,
ее родина - фикус, а небо - балкон.
вся в пыльце, симпатичное грустное личико.
Вечер только - в окно, речь про ужин веду, -
прилетает, ей к лампочке срочно приспичило,
к свету райскому, зная, - очнется в аду.
А в пузатом кувшинчике чаезаварочном,
позабытом живет очень маленький слон, -
хвостик бубликом, крышечка-шапочка,
носик-хобот. Тот чайник - его бастион.
Он, вчерашний гигант, в мавзолее заброшенном,
на подстилке храпит из чаинок спитых,
как былой фараон в саркофаге поношенном
в ожидании личных открытий притих.
Как-то мы разбудили его, потревожили, -
не хватило заварки, дом полон гостей, -
угостили вареньем и массой творожною,
а потом обнаружили, слон - без ушей.
Нам поведал, наевшись, историю грустную,
что служил магарадже индийскому раз,
сны жене навевал он ушами, и нежными чувствами
к ней проникся, и муж заклинанье тотчас
произнес - Лилипутом безухим в изгнании
будешь жить, где творит сумасброд и поэт.
Уши вырастут с чувством и с новым желанием.
Прочь из сказки индийской к нему в кабинет!
Гости смолкли. Витали бесшумно под люстрою
запах чая, печаль и любовь. И еще - мотылек,
незнакомая бабочка, в прошлом - малюточка,
а сейчас - орхидея, царица, крылатый цветок.
И с тех пор я у этих двоих не припомню уныния,
он катает ее на плечах, вместе с нами сидят
за столом, и цветными ушами - взаимными крыльями
шевелят, улыбаясь, пьют чай и капусту едят.