Несколько дней назад, получив в пункте выдачи заказов книжного интернет-магазина очередную стопку красивых детских книг, я с удовольствием стала перелистывать страницы и рассматривать иллюстрации. Надо сказать, что в детской литературе иллюстрации имеют для меня решающее значение, ведь эти книги не только формируют художественный вкус ребенка, но и западают в душу на всю жизнь. Книгу "Гадкий утенок", купленную в этот раз вместе с другими, я тоже выбирала по иллюстрациям, но не обратила внимание на их автора. При ближайшем же рассмотрении я сразу узнала почерк художника — это Антон Ломаев — иллюстратор моей любимой "Русалочки", купленной несколько лет назад. Мысль познакомить тех, кто еще не знаком, с творчеством этого прекрасного художника зрела уже давно, а теперь я решила, что время пришло.
Итак, краткая биография: Ломаев Антон Яковлевич, родился 13 марта 1971 г. в городе Витебске, в Белоруссии. В 1982 г. переехал в Ленинград. С 1982 по 1989 гг. учился в СХШ им. Б. В. Иогансона при институте им И. Е. Репина. С 1989 по 1991 гг. служил в армии. В 1992 г. году поступил в Санкт-Петербургский Государственный академический институт живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина. С 1994 г. специализировался в мастерской книжной графики под руководством А. А. Пахомова. В 1998 г. окончил институт. С середины 90-х гг. начал сотрудничать с издательствами как книжный график. С 2000 г. — член Союза художников России. В настоящее время проживает в Санкт-Петербурге.
Русалочка
Дикие лебеди
Стойкий оловянный солдатик
Гадкий утенок
Маленький мук
Антон Ломаев иллюстрирует не только детские книги.
Не могу не включть в подборку несколько прекрасных графических работ к книге Артура Конан Дойла "Этюд в багровых тонах".
И, напоследок, приведу небольшой отрывок из блога художника от 2 января 2015 года, тронувший меня до глубины души.
Мое сидение полдня с ребенком было одним из самообязательств при уговорах жены на третьего сына. Такой у нас честный вклад в новорожденного, без разрыва для каждого из нас с обычной жизнью. Мне достался непривычно длинный утренний сон, пробуждение с малышом, его утренний туалет, кормления, дневные прогулки, ожидание нашей энергичной мамы и после работа до ночи в мастерской. Маме, кажется, досталось больше забот. Это и школьные сборы с утра, и ранняя дорога на работу,и все хоры, сольфеджио, занятия фортепьяно, бассейны, и все это для каждого из старших в отдельности. Ну и вдобавок к её автомобилизированости — все путешествия за едой и прочим. На жизнь не ропщем, а то, что дети появлялись у нас с большими перерывами, оборачивается помощью со стороны старших. Зато я в свои сорок три вдруг подарком получил то, что большей части ускользнуло от меня по занятости со старшими сыновьями. Те, кто проводил много часов наедине с маленьким человечком, без труда меня поймут. Поначалу ты наслаждаешься непривычным утренним и дневным покоем, довольно скоро начинаешь злиться на то, что работы полно, а ты сидишь тут, понимаешь, и годишься разве что на перемену памперсов и мытье попы. Но после с неизбежностью научаешься растворяться в ритме жизни этого маленького драгоценного тебе, желанного и не без труда выпрошенного человечка. Я слышу, как он спит, по движениям и дыханию угадываю все в нем спящем. Обычно мама бывает добра и при первых позывах его проснуться кормит, перед тем как убежать на работу. Этой порции сытного маминого тепла нам обычно хватает еще на пару часов покоя, даже в нашей северной зимней тьме дотянуть до дневного света в постели. Просыпается он обычно в хорошем расположении духа, но бывают и исключения. Привидится какая-то пугающая ерунда — кричит навзрыд до тех пор, пока совсем его не разбудишь, встряхнешь и заново к себе прижмешь. В самых крайних случаях приходится встать и обойти всю нашу квартиру до последней комнатки, убедиться в неизменности и прежней приветливости мира. Ну и верное лекарство от утренних слез — постоять у большого вытянутого по горизонтали зеркала над комодом в коридоре, пройтись при папиной помощи по комоду вдоль стекла: вот папа, родненький, вот я маленький красивый «хороший человек», немного заплаканный. И с чего это вдруг я напрасно плачу? Но, все же, чаще долго не встаем. Поднять голову, убедиться, что ты не один и продолжить блуждать в сонных видениях. Можно для верности забраться на отца досыпать, или, скажем, доползти до края большой постели, задать ногой движение с нее в дневную жизнь, следя полузакрытым глазом за папой досыпая. Становясь старше, научился начинать день в одиночестве. По чуть слышным шорохам из спальни понимаю, что не спит, захожу неслышно, а хитрец улыбается, застигнутый за попыткой сделать что-то запрещенное папой — нудным перестраховщиком. Или попросту сидит столбиком с улыбкой до ушей, не сомневаясь, что я прямо сейчас и зайду, буду громко радоваться, брать на руки и шумно мять-целовать, поднимать к потолку и делать еще много всяких приятных утренних ритуальных штуковин.
Вся используемая в статье информация взята с официальной страницы Антона Ломаева.