Я шла, пиная ногами желтую, уставшую листву. Вдыхая ее сладкий запах и слушая бессильное шипение. Что-то о нарушителях вечного покоя, о "ходют тут, помереть спокойно не дадут".
Но во мне самой сейчас этого покоя было так много, что необходимость хоть как-то поколебать его распирала меня. И я шла и пинала ногами павшую листву, как будто это она была виновата в этом моем непробиваемом покое.
Вздохнул ветер. Сквозь ветви дерева внезапно прорвался солнечный луч и врезал мне прямо в глаз. Слезы немедленно закрыли мне обзор. Рефлекторно я подняла руку и прикрыла глаз ладонью. Но луч не унимался. Он уже вовсю топтал оставшийся без прикрытия глаз. Я перенесла ладонь на пострадавшего. И будто воочию услышала заливистый смех. И засмеялась сама.
Так и продолжали мы играть с солнцем в пятнашки, пока ветер ласкал ветви дерева. А листва, еще минуту назад умирающая, танцевала вокруг моих ног тарантеллу. И я кожей ощутила, что природа вот прямо в этот момент отняла у меня нолик. И мне снова пять, а не пятьдесят. И в прошлом не было ничего страшнее пролитого варенья и сломанной свистульки. А впереди у меня целая жизнь. И весь мир принадлежит мне одной. Как оно только и бывает в пять лет. Оглушительное счастье обрушилось на меня и завернуло в крепкий сверкающий кокон. Беспричинно. Просто по факту бытия.
Вот так мягко, но властно меня накрыла магия увядшей листвы.
А ходила я за пуговицами в магазин.