Давным давно, в тридевятом царстве, в тридесятом государстве, на высоком холме, что на быстрой реке, стоял дом.
Вокруг лесА нехоженые, зверье непуганое, поля непаханые, травы дивные.
В доме том семья обитала. Род свой чтили, мирно жили.
Бывало, весь день трудятся, спины неразгибаючи. К закату за стол сядут, оттрапезничают, а дремота, крадучась, подступится, тихо очи им околдует и утащит в царство темное, в страну видений и снов сказочных.
Только матушка встряхнет наваждение, ледяною водицей на щеки брызнет - дел-то невпроворот: "сгинь, уходи, Дремота".
Слышишь, гудит веретено, угли в печке трещат, лучина лепечет, а в сенях домовой, громко о чем-то вздыхает.
Свет мерцает, из углов тьму гонит прочь, ночь оказалась сильнее: все ближе и ближе к огню подступает.
Девчонка босая, рубаху до пят натянув, к маме бежит, сказку сказывать просит. Когда устало вздохнув, в сторонку пряжу убрав, мать достанет большую корзинку - дочурка замрет. Мир загадок, историй, легенд, и обрядов в той корзине хранится. Моток и тесемка, лоскуток, бусина, нить оживают в руках.
Мама с дочкой будут творить оберег.
С печки, кряхтя, слезет старая бабка, рядышком сядет, словно песню затянет рассказ про князей в одеяниях шелковых, про кикимору, лешего, про любовь и про смерть.
А руки уже отмеряют лен, красную нить обрывают, вяжут крест обережный на грудь, косу до пят заплетают. Вот ручки, фартук, шепот в два узелка.
Догорела лучинка.
Закончен рассказ.
Тьма густая хоть трогай руками.
Дочка, мама, и бабушка молча сидят.
Оберег в руках у девчушки.
Он сохранит сквозь века тайну женскую, мудрость вечную, любовь сокровенную.
В тридевятом царстве, в тридесятом государстве, на высоком холме, что на быстрой реке стоит дом...