В современном мире изобразительного искусства не так уж много людей, способных по-настоящему удивить зрителя. Разработать и создать собственный метод в творчестве становится все сложнее и сложнее. Уже хожены и перехожены все пути и в живописи, и в скульптуре, и в прочих областях созидательной деятельности. Публика требует все нового и нового. Как при этом творить, какие материалы, подходы использовать, не скатываясь в вульгаризмы и откровенный кич, — вот задача многих художников ХХ века. После модернизма и сюрреализма, уже, кажется, невозможно придумать что-то по-настоящему новое и в то же время захватывающее по размаху и эмоциональному воздействию на зрителя. Тем не менее, то здесь, то там появляются художники, которым удается сделать так называемый прорыв, и вновь заставить зрителя волноваться и удивляться бесконечно прекрасному миру живописного искусства. К таким неординарным художникам можно смело отнести Николая Ивановича Касаткина, разработавшего и успешно реализующего в своем творчестве метод «двойная картина».
Эффект «двойной оптики» направлен создать у зрителя ощущение, словно одна картина вписана в другую. Иногда такие картины называют «психологическими». В основном этот метод представлен в пейзажах художника. Например картина «Предвидение».
Создается впечатление вписанности в холст 3-х картин. Первая является основой и показывает общее состояние природы в вечернее время. Еще не закат, но уже спускаются сумерки и солнце катится к горизонту. На картине поменьше слева внутри холста изображено солнце, которое высвечивает облако яркими закатными лучами. Ну и на последней вписанной картине изображен уже глубокий вечер. Солнце исчезло окончательно, и вся природа затихла, успокоилась, покрылась патиной тумана в предвкушении ночи. Таким образом художнику удалось передать нам не один застывший момент, как это бывает на картине, но дать возможность увидеть течение времени, в данном случае наступление вечера и сумерек. Такой поход к изображению мы может видеть во многих пейзажных работах мастера. На картине «Иван-чай» точно также показано действие в перспективе.
Солнечный день и цветы иван-чая. Мы можем только предполагать, что в скором времени будет гроза, по низким и тяжелым облакам. Но художник дает нам возможность увидеть все сразу и почувствовать, как изменится луг и колорит картины, когда пойдет дождь. Размытый жарким маревом воздух становится прозрачнее. Глубокие тени лежат на дальних полях и посадках и щедрый дождь из того самого грозового облака.
Очень часто любопытному зрителю при рассматривании картины так хочется заглянуть за полотно, за рамку и увидеть продолжение. А вдруг картина не закончена, а вдруг есть возможность увидеть, что же там, за пределами нарисованного пейзажа. Что там? Продолжение речки или дорога, какое облако спряталось за горизонтом, какое отражение в луже скрыто от нас. Николай Иванович предоставляет нам такую уникальную возможность. Вот она готовая картина, даже уже в раме. Пейзаж окончен. Все. Точка.
Ан нет, художник пишет продолжение и любопытство зрителя удовлетворено. Есть возможность посмотреть, как расширяется дорога, и как лежит наметенный снег во впадинах мерзлой земли. И эти радужные всполохи у края формата вовсе не случайны. Художник как бы дает нам возможность взглянуть на картину через объектив фотоаппарата. Такой множественный принцип восприятия характерен для многих картин художника. Фильм о фильме — так можно назвать этот жанр, если бы мы говорили о кино. Вот, что говорит сам художник в интервью телеканалу Россия К о своем творчестве.
На некоторых его работах присутствуют картины других художников. Но и они изображены не как копия, не как часть интерьера, а особым образом доработаны и переосмыслены так, что получается совершенное новое произведение. Например, картина Аркадия Рылова «Синие лебеди» представлена так, словно лебеди оживают на полотне и вылетают из обычного пейзажа прямо на холст художника.
Благодаря такому приему у нас опять появляется возможность увидеть движение и динамику сюжета на картине. Своим работам Николай Иванович иногда тоже отводит место на холстах, помещая их в бытовую среду, так чтобы картина была интересна и сама по себе, и выступала часть интерьера на новой работе. Одна из серий мастера так и называется «Картина- объект», Картина, как часть композиции в картине.
Ей отводится второстепенное место, а главной задачей выступает показать окружение картины, вписать ее в среду. В данном случае, основное внимание уделено старой стене, где потрескавшаяся штукатурка выписана настолько реалистично, что создается иллюзия настоящей стены. Художник же здесь выступает в двойственной роли, и как творца и как зрителя. И это тоже часть действительности и это правильно, потому что первым зрителем картины в любом случае выступает ее создатель.
Только на словах кажется, что это сложно понять, на самом же деле наше сознание воспринимает такие работы очень естественно, потому что они максимально приближены к тому, что мы видим и чувствует каждый день. Мир ярок и многообразен, мы погружены в среду отражений, зеркал и окон, теней и бликов, но они так привычны, что мы перестаем обращать на них внимание. Николай Иванович помогает вернуть остроту восприятия, увидеть по-новому привычные вещи. Серия работ «деревенские окна» как раз показывает нам это многообразие.
Здесь художник также выступает с позиции зрителя, его положение у окна. Иногда оно распахнуто и тогда общая композиция картины состоит из отражения в стеклах, тенях на раме и собственно самого пейзажа за окном. Иногда частью картины выступает зеркало и тогда в нем можно видеть отражение художника или кого-то из домочадцев.
Ощущение от серии остается очень светлое, доброе, потому что, как говорилось выше, сюжет картины состоит из привычных, но забытых вещей. Это ощущение также вызывают и предметы на окне. Это может быть старое зеркало, подкова или насос от велосипеда, ключ с замком или банка с букетом.
Обыденные вещи, но именно они вызывают такой живой отклик в душе, потому что отсылают нас к самому прекрасному периоду в жизни — нашему детству. Когда деревья были большими, когда окно в сад — это окно в целый мир, когда вечерние сумерки — это время ожидания волшебства, время, когда ждешь вечерней сказки и кажется, что вот она — рядом, эта удивительная история, стоит только обернуться и схватить ее за хвост. Такая же трогательность присутствует и в серии «Мамины коврики».
Я не хочу говорить сейчас об элементах абстракции в картинах из этой серии, отмечу лишь то же ощущение узнаваемости простых вещей, что и в предыдущей серии «Деревенские окна».
Хочется отметить и другие серии картин этого автора. Лично мне наиболее близки две серии с удивительно лиричными пейзажами. Одна из них посвящена небу и облакам, которые написаны художником мастерски, с передачей всех цветовых оттенков, форм и фактур.
Вторая посвящена лужам и отражению в них. Те же удивительные по простоте, но прекрасные по колориту пейзажи, которые просто не могут оставить равнодушными никого из зрителей.
«Все гениальное — просто» — говорит классик и в картинах Касаткина сполна реализуется этот принцип. Простота и изящества – вот характеристики стиля данного художника. Можно всю жизнь искать какие-то фантастические сюжеты, искать вдохновение в дальних странах, причудливых формах надуманного мира, и не понять самого простого. Жизнь и красота – вот они, рядом и вокруг нас: в милых сердцу маминых ковриках, в знакомых с детства окнах, лужах, что сверкают в лугах после дождя, и что природа – есть самый гениальный, самый талантливый художник на земле.
Автор статьи: Борисова Юлия