Даже не знаю, с чего начать, так всё в этой истории сошлось, сплелось, скомпоновалось. Начну перебирать эти узелки по-одному.
⌘ Первый узелок. Утро. Мы пьём кофе. Смотрим ролик канадского блогера по имени Пол о языке кечуа. В Южной Америке на нём говорят.
Как только Пол начал рассказ о кипу — счётно-письменной системе древних Инков — мой уравновешенный, особенно по утрам, муж, вдруг вскочил, схватил гитару и запел:
Боюсь, что я сейчас от горя сгину,
Как вспомню, что былыми временами
Считали нам не счётные машины,
А длинные шнурки да с узелками!
Тогда дубовость не каралась смехом,
Казалась жизнь не тёмными лесами,
Ведь все могли мы применять с успехом
Те длинные шнурки да с узелками.
Теперь компьютер всех завёл нас в чащи,
Лишил устоев, сложенных веками,
И потому мы вспоминаем чаще
Те длинные шнурки да с узелками.
Не буду я себя пока неволить,
Ведь всё ещё за дальними горами.
Ну а мозги не надо канифолить!
Верните нам шнурки, да с узелками!
Откланявшись, он произнёс: «Прости, навеяло.» Оказывается, он написал эту песню в девятом классе в подражание Высоцкому, когда впервые узнал про «шнурки с узелками», кипу из Южной Америки.
Пока мой муж пел 4 куплета из своих 15-ти лет, я поняла, что буду писать, уж очень красивый видеоряд пронёсся перед моими глазами за это время. Столько всякой красоты связали в моей голове эти шнурки.
⌘ Второй узелок. Не узел, а так, узелочек. Мне мало лет. Я смотрю фильм 50-х годов «Высота». Цветной фильм про монтажников-высотников. Герой Николая Рыбникова Коля Пасечник, напевая романс под гитару, ожидает, когда соберётся в кино его подруга, сварщица Катя (Инна Макарова). Она в это время прихорашивается за дверцей шкафа, как это часто бывало в советской жизни и в советских фильмах.
И вот она выходит наконец из-за дверцы, вся такая Лолита Торрес (аргентинская певица и актриса 50х-60х), в шелках, шляпках, ленточках, в ожидании его восторгов. А он, подавив смешок, произносит: «Светофор!» А потом что-то вроде «Ну, для Южной Америки очень подходяще.» Она, конечно обиделась, гитару у него вырвала, как только ему ей не заехала. Эх, Коля, разве можно так с девушками! А вот относительно цвета он, пожалуй, не был так сильно неправ, вспомнив Южную Америку, монтажник-высотник Коля Пасечник.
⌘ Следующий узелок. За несколько дней до утреннего кофе с Полом. Мой старший ребёнок, ему 12, слегка отравленный сериалом «Кухня», спрашивает: «Мам, а кто такой Има Сумак?» «Не знаю», — отмахнулась я, а потом поняла, что знаю. В голове всплыло «нечеловеческий голос Имы Сумак» и рассказ моей тёти о том, как она слушала её по радио в 60-е годы, во время гастролей этой певицы в СССР.
Взглянув на её лицо и послушав несколько песен, кроме той, из сериала, я была заинтригована и начала читать о ней.
Феноменальный голос почти в пять октав, с поразительно развитой способностью моментального перехода от очень низких нот к очень высоким и наоборот, отсутствие музыкального образования, стремительная карьера и бурная личная жизнь.
По словам самой Имы, она училась музыке, подражая пению птиц. Её настоящее имя Соила Аугуста Императрис Чаварри дель Кастильо, а псевдоним означает на том самом языке кечуа «Ах, какая красота!» (Не знаю, правда ли, плохо я усвоила кечуа :))
В 1961-м была на длительных гастролях в СССР. В одном из первых советских фантастических фильмов «Планета бурь» её голос был использован вместо ещё не запущенного тогда в СССР в производство синтезатора. Как всё мельчает! В фильме 1997-го года «Пятый элемент», насквозь искусственный голос инопланетной оперной дивы Плавалагуны был синтезирован из сопрано и тенора, а натуральный голос Имы Сумак за 30 лет до этого сам по себе «стоил целого синтезатора».
Переехав со временем в Голливуд, Има сохранила в себе яркую перуанскую индивидуальность, отказываясь одеваться так, как рекомендовали ей менеджеры. Яркость во всём была присуща всю жизнь этой полноголосой перуанской птице.
⌘ Четвёртый узелок. Помню, как-то, глядя в зоопарке на ярких тропических птиц, невольно подумала: «Каким же должен быть лес, в котором могут жить такие птицы!» Видимо, сама почва этого континента взращивает всё яркое и необычное.
⌘ Пятый узел. Узелок об узелках. Загадочное письмо древних Инков. Испанский хронист Хосе де Акоста писал, что вся империя Инков управляется кипу. Кипу — это своеобразные системы, сплетённые из верёвок и нитей разных цветов, со вплетёнными в них палочками, мелкими початками кукурузы (если речь шла об урожае), раковинами и т. д. На цвет нитей влияло то, о чём в данном кипу речь. В зависимости от цвета и конфигурации узлов эти письма могли иметь отношение к счёту, законам, налогам, золоту и т. д. Кипу в виде сообщений от правителя империи разносили курьеры по мощёным камнем дорогам, передавая их вождям помельче.
Остатки этих дорог ещё кое-где встречаются, а кипу во множестве хранятся в музеях и изучаются.
⌘ Мой шестой узелок посвящён тукапу. Тукапу — это и роскошное одеяние древних инков, и полотно ручной выделки, и яркая женская накидка. Символы тукапу вписаны в квадраты, которые могут располагаться один за другим, как пояс, или соединяться в полотно.
Учёные спорят о том, письменность ли это. Возможно, существовала связь между кипу и тукапу. Знаки на них — тиксисими. По одной из версий (хронист Блас Валера) этих символов ровно двести. Это число 5, умноженное на само себя и на число 8. Число 8 — символ, особенно близкий мне — паук Уру — ткач, изо рта которого выходит нить, как из нашего рта слова... Вспомнилось, как девочка Таня, сидящая в училище за соседним подрамником, называла меня «Плетун».
⌘ Седьмой узел. Одно из первых моих детских воспоминаний о Южной Америке — это норвежец Тур Хейердал, как ни странно. Его книгу «Кон-Тики» я очень любила.
Его Южная Америка подхватила и повлекла более чем серьёзно и далеко. Молодой учёный изучал насекомых, жил на острове Фату-Хива (Полинезия). Заметил сходство полинезийских легенд и перуанских сказаний, а также традиционных скульптур Перу и Полинезии.
Он решил доказать, что острова Полинезии были заселены пришельцами их Южной Америки. Тур Хейердал написал об этом научную работу, но её не приняло научное сообщество, частично потому, что у переселенцев из Перу не было флота, кроме традиционных плотов.
Чтобы доказать возможность такого переселения, учёный организовал экспедицию. Из южно-американского дерева бальса был изготовлен плот по традиционным образцам, и 28 апреля 1947 года Хейердал с пятью единомышленниками отплыл из перуанского порта с красивым названием Кальяо в Полинезию.
Движимый верой в свою гипотезу и течением Гумбольдта, молодой норвежский учёный совершил это плавание. Плот был выброшен на берег необитаемого острова Рароиа в Полинезии 7 августа, откуда их вскоре забрала французская шхуна «Тамара» (опять знак мне).
И хотя, по собственным словам Тура Хейердала, он доказал своим плаваньем лишь хорошие судоходные качества бальсовых плотов, а его научная работа так и осталась по большей части гипотезой, в историю Норвегии, Перу и Полинезии он всё же вошёл.
⌘ И, наконец, наш последний узелок. Символическое число 8. Паук Уру. Нить. Плетун. Могла ли я уберечься от влекущих чар этого континента? Конечно же, нет! Всё сплелось, соткалось, закольцевалось…
А что же язык кечуа? Прости, Пол, я была невнимательна. Послушаю тебя завтра.