Чиги

Начать следует, наверное, с того, что на картах даже вековой давности вы не найдете реки Чигла. Не надо быть ономастом - лингвистом, специализирующемуся на изучении имён собственных в нашем языке, чтобы понять: название-то непростое. Родных братьев и сестер на современной карте бассейнов рек Дон и Днепр у Чиглы или Чиголки немало: Оскол, Ворскол (нынешняя Ворскла), Воргол. В большинстве случаев, пытаясь отыскать этимологические корни имен этих рек, исследователи ограничиваются формулировкой: «очень древний гидроним, утративший ясность». По мнению учёных, имеет он то ли славянское, то ли угро-финское происхождение.

Так автор весьма популярного сегодня топонимического словаря профессор Евгений Поспелов, в течение многих лет возглавлявший Топонимическую комиссию Московского филиала Географического общества СССР, считал, что, Оскол – это река асов, а Чигол, или если предположить, что первоначально это звучало как Чигкол – река чигов.

Первое упоминание имени племён чигов оставил Страбон в I веке до н. э. в своём труде «География». Последнее же письменное свидетельство относится к XVI веку. В «Записках о Московии» габсбургский посол, историк и писатель Сигизмунд фон Герберштейн, отдавая дань прежней традиции, называл эту народность «чики», однако, параллельно уже использует новое название - «черкасы».

Хотя они могли скрываться и под другими именами: бродники, берендеи, черные клобуки, чаги. Под ними чиги кочуют по русским летописям из списков в списки.

Да что там летописи! Ты, дорогой читатель, и сегодня можешь оказаться среди потомков этого народа, побывав в хоперских казачьих станицах. Так, во всяком случае, утверждают многие исследователи, весьма убедительно доказывающие происхождение малороссийских, гребенских и донских казаков именно от этого племени. Кстати, до сих пор «низовые» донские казаки называют своих «верховых» братьев, хоперцев, «чигой».

Территория, на которой появлялось это племя в разные периоды истории, огромна: от узкой полоски берега кавказского Причерноморья и Крыма до лесов Рязанщины. Но есть место, где они задержались надолго.

Дошедшие до наших времен географические название с корнем «чиг» от Днепра до Урала не так и много. Это озера, реки, и, как следствие, села и поселки Чигорак, Чигонак, Чиганаки, Чиганары и т.п. расположенные довольно компактно в междуречье Дона и Волги, причем, наибольшее их количество так или иначе связаны с Хопром и его притоками. А это не что иное, как место расположения Червленого Яра – загадочного образования, существовавшего, как предполагают ученые, с начала до середины второго тысячелетия нашей эры на территории современных Воронежской, части Саратовской и Волгоградской областей.

Два последних десятилетия XV века и первая четверть века XVI оказались сложными для Червленого Яра, так как Яр оказался одиноким самостоятельным образованием среди огромной практически безлюдной территории. И если ногайцев и татар грады Червленого Яра интересовали в качестве объектов грабежа, то с Московией все было сложнее. Экспансия Московии на юг, в «дикое» для нее поле, набирала обороты. И это не могли не понимать обитатели Яра. Таким образом, можно с большой долей вероятности говорить о том, что миграция для части населения Червленого Яра стала острой необходимостью в последней четверти XV века. Часть червленоярцев ушла на Терек, другая на Яик и Поволжье, подальше от влияния Московии.

В какой пропорции поделились червленоярцы на тех, кто покинул землю отцов и тех, кто остался, сказать трудно. Но, вероятно, последних было немало. Оставив территории вдоль Дона, в которые все глубже стали проникать сторожи и засеки Московии, они отошли к Хопру, за Ворону, к Медведице. Здесь-то и появляются хоперские (верховые) казаки или, как их называли «низовые» донцы, чиги.

Словом, вплоть до конца XVII века интересующая нас территория находилась в сфере влияния чигов. А значит, было кому вложить в уста русских переселенцев пронесенные через века этнонимы. В том числе и название маленькой речки, которая все бежит синей лентой, извиваясь между орловками-вознесеновками, помня песни первых казаков-чигов, звучавшие на ее берегах. А поутру, в дымке тумана, густого, как дым костров бродников, нет-нет да и почудится образ лучника, натягивающего тетиву лука. Или ни с того ни с сего под неведомой тяжестью осыплется край берега на том месте, где семь веков назад пил воду золотоордынский конь. Память у Чиглы крепкая…

(Собрание материалов историком Владиславом Вдовенко)