«Змей, под чьей мокрой шкурой бьётся сердце».
И пусть эта цитата не имеет особого отношения к происходящему в книге, однако она на удивление точно характеризует моё к ней отношение.
В то время, как многие (будем откровенны – большинство) громят роман Сары Перри в пух и прах, я к нему очень привязалась – безо всяких логичных на то оснований.
«Змей в Эссексе» уже давно попал в мою подборку книг о доисторических существах и о познании древнего мира человеком современным. Поначалу кажется, что именно раскопкам главной героини, Коры Сиборн, и будет посвящен роман, но научные изыскания незаметно отходят на второй план, когда средь солончаков и зарослей бурых папоротников Кора сталкивается с загадкой, разрешить которую оказывается не в силах.
Существовало ли то чудовище, тот таинственный змей, что описывается в брошюре «Диковинные вести из Эссекса»? Подпитываемый людскими суевериями, он попеременно предстает то хтоническим божеством, то иррациональным ужасом, над коим не властен разум, то эмблемой знания и научного прогресса, то символом соблазна – отречься от веры, отречься от долга, отречься от любви...
В этой книге многие пытаются понять, как устроен мир: и маленький Фрэнсис, и преподобный Уильям Рэнсом, и Кора, чья душа ищет то ли покоя, то ли прежней боли, и Стелла, которая по Плотину проходит обратный путь от мира телесного к Духу. И в каждом из них есть, оказывается, некая червоточина – червоточина, что мешает им быть целостными личностями.
Битва между верой и наукой длится и длится на протяжении всей книги, а примирение разума и плоти происходит в лесном соборе (многие отметили пошлость – нет, серьезно? – этой сцены, но отчего-то совсем не обратили внимания на ее символический посыл).
«Я вдруг понял, что, быть может, он [змей] являлся нам в разных обличьях, а правда не одна, правд много, и невозможно их ни подтвердить, ни опровергнуть».
Во многих отзывах я встретила мнение, что «Змей в Эссексе» – история на один раз; меня же, напротив, тянет её перечитывать и обдумывать.
Обдумывать что? – спросите вы.
Трудно сказать.
К проблемам, что затронуты в романе, я отношусь нейтрально; мне нравится викторианская эпоха в целом, нравится мир, в котором появляется место сомнениям, в котором суждения выходят за рамки прежних представлений. Мне пришелся по душе слог автора и хороший перевод, чуть желтоватые шершавые страницы и чудесная обложка в стиле Уильяма Морриса.
В конце концов, мне просто понравилось читать эту книгу.
У этой истории есть сердце, и разве можно не расслышать, как оно бьется?
