Как известно, домашние животные делятся на совсем домашних и дворово-пастбищных, другими словами - скот.
А еще есть насекомые, птицы и пресмыкающиеся.
Насекомых не люблю я. Совсем домашних я люблю, они хотя бы относятся ко мне спокойно. А все остальные не очень любят меня. Хотя даже не пойму, в чем тут секрет.
Рассказываю про домашних.
С детства у нас в доме жили кошки и коты. Появлялись они в нашем доме только с помоек. Мы с сестрой, когда вместе, когда врозь, приносили домой все, что мяукало на улице. Если нам не разрешали оставить это дома, оно было накормлено и возвращено в естественную среду обитания. Но это значило только одно – на следующий день домой приносилось еще более плешивое и больное животное. Мама было поупиралась, но со временем поняла, что гораздо проще разрешить держать дома одну штуку, вылечить ее и быть уверенной, что мы не будем таскать каждый раз новых.
Решение было достаточно мудрым, хоть и было принято под грузом обстоятельств.
Сначала я не отличала котов от кошек и носила домой всех без дискриминации по половому признаку. Но, со временем выяснилось, что коты мало того, что отличаются физически, так еще и орут, ссут где придется и навсегда убегают из дома даже из окна третьего этажа.
Как только это открытие было сделано и подтверждено клиническими испытаниями, я стала с пристрастием относиться к полу и прежде чем тащить домой котенка, аккуратно заглядывала ему под хвостик. Так у нас стали появляться только кошки.
Одна из них, черная с белым сердечком на грудке и белыми носочками на передних лапках, пришла сама очень маленькой прямо к нам под дверь, на третий этаж. И всю ночь истошно мяукала на весь подъезд, сидя именно под нашей дверью. Часов в пять мы устали, внесли ее домой, и она прижилась. И жила с нами 15 лет, ни разу не выходя на улицу по собственной инициативе.
Несмотря на это обстоятельство, она часто охотилась. На балконе раз в год точно обнаруживались голубиные перья. Один раз она подарила мне мышь, возложив ее мне на ногу, когда я смотрела телевизор. А уж мухи истреблялись просто беспощадно.
Однажды мы с сестрой сами поймали стрекозу, большую, мы называли таких – буйволы. И не нашли ничего умнее, как привязали к ней нитку, а нитку привязали к люстре……Как это ни парадоксально звучит, буйвол взлетел, стал кружить вокруг люстры и мы поняли, какую чудовищную глупость мы совершили. Кошка носилась по комнате строго кругу -как Брюс Ли – по стенам, шторам, окнам, столам и стульям, все в комнате летало, половина всякой всячины, типа вазочек, было разбито вдребезги. По правде говоря, я чуть не испугалась по-настоящему, потому что поймать буйвола, чтобы выбросить его вон, было очень сложно, а поймать кошку было невозможно вообще.
Страшное дело - инстинкт..
Чтобы кошка наша отличалась чистой и шелковистой шерсткой, мы ее часто купали. Она царапалась и вырывалась. Но мы же все мылись! А чем она была лучше? Пришлось прибегнуть к хитрости. Кошка отлавливалась на кусочек мяска, в четыре руки быстро упаковывалась в мамин капроновый чулок и в таком виде была купана и свежа. Орала она все равно, но зато царапаться не имела никакой возможности.
А как кошки урчат, я могу слушать часами. Это самый красивый звук на свете. Еще мне ужасно нравится, как поют в море киты, но кит бы у нас все равно не поместился, поэтому в детстве я слушала только кошку.
Как-то раз я не пошла в школу и мирно спала на кровати, над которой на стене висел ковер. Раньше это было непременным условием. При определенных обстоятельствах, мне это нравится и сейчас))).
В тот неблагополучный день мне не повезло дважды.
Пока я спала, в комнату влетела муха и стала летать и жужжать, привлекая к себе внимание. Когда я спала, мое внимание в детстве привлечь было невозможно, поэтому повелась только кошка. Муха полетала, полетала, утомилась и села на самый верх ковра прямо надо мной. Это я знаю неточно, потому что спала, но могу догадаться, пользуясь простым дедуктивным методом, оценивая последствия.
Кошка не стала долго думать, подскочила и по ковру забралась на самый верх. Хоть она и передвигалась очень быстро, но муха почуяла неладное и улетела с ковра, а кошка просто спрыгнула на кровать с высоты мушиного полета. Да и ладно бы, но она попала одной лапой мне на лицо. Я спала на боку, она свалилась с неба всем своим трехкилограмовым весом, умноженным на высоту и ускорение, а так как лицо мое, даже сбоку, ровной площадкой для приземления не было, она испугалась и выпустила когти для лучшего сцепления с поверхностью. В результате этого она порвала мне ухо и на щеке от уха до подбородка остались глубокие кровавые полосы. Пять штук.
Вот если бы на мне не зарастали, как на собаке, все шрамы, полученные в детстве, я была бы лоскутным старым одеялом с рваными ушами уже к двадцати годам. (а многие, почти все меня до сих пор пытаются убедить проколоть уши. Своими собственными руками нанести себе увечье!…будто мало мне…. хотя, они ж не знают….).
А так ничего. На лице не отразилось.
Но начала же я с того, что мне не повезло дважды. Когда я резко проснулась, вся в кровище и с порванным ухом, совершенно не понимая, что случилось, то стала громко плакать. Плакала долго, и от плача в конце концов начала всхлипывать и зевать. Ну и так получилось, что мне удалось то, к чему так стремилась моя кошка. Муху поймала я. Ртом. Она влетела во время зевка, рот захлопнулся, она там полетала, побилась об щеки, я рот разинула обратно в еще большем плаче и муха спокойно улетела.
Ну вот как-то так.
Кошку мы все очень любили. Она пережила с нашей семьей переезд в другой город. И прожив там еще пару лет, умерла от какой-то стремительной болезни.
Я была в это время в каком-то трудовом лагере и не видела ее смерти. За что очень благодарна судьбе. Единственное, что я застала, это когда пятнадцатилетняя домашняя кошка, всегда боявшаяся и избегавшая улицы, стала подходить к двери в подъезд и жалобно мяукать. Мы пока еще не понимали, что это она уже все знает о своей смерти, хихикали и открывали ей дверь. Кошка выбегала в подъезд, но дальше не бежала. Боялась, страшно тряслась и жалась в углу к полу.
Мы говорили ей – ну куда ж ты, глупая, бежишь, брали на ручки и заносили снова домой. Но дальше порога она не входила. Оставалась лежать возле двери.
Какие нереальные существа – кошки. Она уже все о себе знала. И готова была жертововать собой, убегая в чудовищно страшный для нее внешний мир, только чтобы оградить нас от чего-то. От себя больной. Или от переживаний за нее. Или от своего мертвого тельца, от забот об этом. Это неважно. Оградить. Я уверена в этом.
Я приехала из лагеря, и сразу все поняла. Дом был безжизненный. Стерильный.
Я зашла в туалет, а лотка кошкиного нет.
И ничего больше не нужно было мне объяснять, да никто бы и не смог, потому что ни один человек в нашей семье просто не мог говорить друг с другом месяц. Может и дольше. Мы жили в этот период в абсолютной тишине, молча смотрели телевизор и молча занимались каждый своим делом.
И так никогда и не смогли вслух выразить свои чувства о ней, о ее жизни и смерти.
Когда-то уже лет через 10, я уже была замужем и жила в другом городе и в другой семье, я ходила по дачному участку и о родительском доме и уж тем более о кошке просто так не вспоминала. Забор у нас был из сетки рабицы. А невысокие воротца и калитка просто сваренные металлические прутики с каким-то крупным узором.
Я вышла из дома и пошла к калитке. И тут увидела нашу кошку. НАШУ. Она прошла сквозь калитку, она самая, с белыми лапками и сердечком и желтыми глазами. Хозяева узнают своих кошек в лицо. И она на меня смотрела, глаза в глаза.
Я стояла столбом с опустившимся сердцем, а она шла мне навстречу, подошла ко мне и не потеревшись и не мяукнув, просто прошла мимо меня и ушла. Я бы даже сказала – прошла сквозь меня.
Когда я ее увидела, я была уверена, что она прошла и сквозь металлические ворота насквозь, как дух. Просочилась. Мне так показалось. Я не понимала даже, что никаких металлических ворот нет, есть крупный узор из прутиков на калитке, сквозь которые, при желании, могла пролезть я сама. Но мне так показалось… И кошки такой ни у кого на даче не было.
Конечно, это была чья-то реальная кошка. Просто приезжая. Но все же.
Кошку странным образом звали Катька.
Это ненормально. Человеческими именами животных не называют.
Екатериной зовут мою дочь. Но ни в коем случае не в честь кошки. Ни за что! Моя мама считает, что это так. Но я с уверенностью могу сказать – нет!
Просто дочка моя родилась 7 декабря. А 7 декабря – день Святой Екатерины. Один единственный день в году. Как еще было назвать девочку, рожденную в этот день?
Екатерина. Катя. Катенька. Только так. И никак иначе.
И я правильно сделала, что назвала ее именно так. Ей это имя идет.
Чтобы как-то сменить настрой и плавно перевести тему с котов на кого-то другого, расскажу одну историйку.
Жил-был у родителей моей знакомой девочки кот. Условно родителей назовем Петровские. А кота по настоящему звали Изя. Израиль. Красоты необыкновенной!!!!!!!!! Не-о-бы-кно-вен-ной!!! Царь! У меня есть его 100 фотографий!!
Хороший красивый кот. Но не мог себя контролировать, да и в доме у них, к тому же уже жила кошка, поэтому решено было его кастрировать.
Взяли кота и поехали в клинику.
Записались в очередь. А как записать кота в очереди? Ну как-как, говоришь свою фамилию и твоего кота записывают под ней. Петровские так и сделали. Поскольку мама сначала плакала от жалости, кота под своей фамилией записал папа.
Но уже у кабинета кота на руках держала мама девочки, а папа сочувствующим звеном скорбно сидел рядом и утешал маму. Коту было все равно. Он спал.
Но тут высунулся доктор и на весь коридор заорал низким нечеловеческим голосом:
- Петро-о-о-о-вский!! На кастрацию!!!!!!
Кот проснулся, мама было всхлипнула, а вот папа упал от нервного потрясения в глубокий и страшный обморок.
А вот нечего было писать, что попало.
Кончилось все хорошо. Все живы-здоровы и кот успокоился. И папа Петровский тоже. Ну, разве что иной раз видит нехорошие сны.
Это настоящий Изя.
