Когда я слышу что-то о стиле бохо, мое воображение мгновенно переносит меня во времена хиппи и Вудстока: солнечные летние дни, порхающие бабочки, всеобъемлющая любовь, ромашки в волосах и свобода, свобода, свобода и еще раз свобода. Но так ли это было изначально?
Стиль бохо часто употребляется в сочетании со словом «богемный». Это неспроста. В далекие времена кочевые цыгане держали свой путь во Францию и ехали они туда через Богемию (область сегодняшней Чехии). А было это аж в XV веке. Задержавшись на определенный срок в этих землях, путешественники развлекали публику не только танцами и музыкой, но и своеобразными яркими нарядами. И в конечном итоге получили свое прозвище — богемцы.
Далее — в XVIII веке — бохо вновь заявил о себе. На этот раз благодаря французским студентам-художникам, жаждущим заниматься только искусством, игнорируя общепринятые правила приличия и морали. И лишь в ХХ веке «богемный стиль» добрался до всем известных хиппи, поднявших очередную волну «непослушания» общественности.
Итак, какой же он, этот удивительный бохо? Он разный. Он празднично яркий и притягательно чувственный; он завораживающе пестрый, слово крылья диковинной птицы, и беззащитно нежный, будто отражающий истинную сущность; он смелый и демонстративно независимый. И он свободный. Как и тогда, в ХV веке. Свободный от модных трендов и лейблов, от навязанных шаблонов и условностей, свободный от всех пут современного мира.
Он близок естеству природу. И дело здесь не только в использовании экологичных материалов, комфорте ношения, использовании натуральных камней и растительных узорах. А в некой непосредственной радости и любви жизни. Как когда-то в детстве. Когда ты свободен в собственных мечтах и самовыражении. Только у нас — у взрослых — это осознанная свобода. А это, пожалуй, лучше и гораздо важнее.
