Мир Эндрю Уайета

Есть художник, поразивший меня своими работами, они как открытая дверь в суть вещей.

Эндрю Уайет.

Мне всегда казалось, что картина - это не то, что изображено, а то что стоит за изображением, чувства, смыслы, что-то еще.. И работы Уайета настолько наполнены смыслом, что это невозможно не почувствовать.

Один из самых примечательных американских художников 20 вв. ( 1917 - 2009 г., Пенсильвания, США)

Родился в многодетной семье. Рано начал рисовать, учился живописи у отца, известного иллюстратора.

Главная тема Уайета – тихая деревенская и провинциальная жизнь, обычные предметы со своей историей.. Художник писал то, что окружало его всю жизнь: холмы за окном, коряги, дома, соседей..

Его работы относят к магическому реализму и реализму в широком смысле. Но не все так однозначно.

Сам Уайет не преминул отказаться от «обвинений» в реализме, заметив, что люди и предметы на его картинах «дышат по-другому, глубоко внутри каждого из них скрыто волнение, вполне абстрактное» и, если действительно присмотреться к объекту творческого исследования, познать его суть, то «эмоциям, переполнившим тебя, не будет конца».

Уайет рисовал яичной темперой и акварелью. О том как он работал написана не одна книга.

В последние годы своей жизни Уайет был самым критикуемым художником Америки.

Дальше будут его работы и то, что он говорил, писал.

Это совсем немного, но надеюсь в ком-то из Вас его работы найдут отклик.

«Я видел массу портретов, люди на них как живые – все написаны без доли страсти. Детали точно скопированы. Это ужасно. Вы никогда не сможете понять изображенных, в картинах нет жизни. Есть художник, который хочет продемонстрировать собственную личность. Для меня все, что я пишу, обретает значение большее, чем я сам. Только полоумный может подчеркивать свою ценность, как создателя».

«Не важно, что именно ты делаешь, важно, чтобы все, к чему ты прикасаешься, меняло форму, становилось не таким, как раньше, чтобы в нем оставалась частица тебя».

«В моих картинах я не меняю вещи, а жду, когда они изменят меня», — говорил он.

«Господи, когда я начинаю по-настоящему во что-то вглядываться, в простой предмет, и осознавать его сокровенный смысл, если я начинаю ощущать его, этому нет конца.»

«Я видел массу портретов, люди на них как живые – все написаны без доли страсти. Детали точно скопированы. Это ужасно. Вы никогда не сможете понять изображенных, в картинах нет жизни. Есть художник, который хочет продемонстрировать собственную личность. Для меня все, что я пишу, обретает значение большее, чем я сам. Только полоумный может подчеркивать свою ценность, как создателя.»

«Я весьма скептически отношусь к настроению картины, если это настроение придается ей сознательно.»

«Там было жарко, я открыл окно, и вдруг, ветер вздул занавеску, которая не шевелилась, наверное, лет 30. Боже, это была фантастика! Тоненькая тюлевая сеть взлетела с пыльного пола так стремительно, словно это был не ветер, а привидение, дух, которому открыли выход. Потом я полтора месяца ждал западного ветра, но, к счастью, в памяти жил этот волшебный взмах, от которого – холод по спине.» Эндрю Уайет (Andrew Wyeth)

Чем дольше я остаюсь с объектом, вещью или живым натурщиком, или пейзажем, тем больше я вижу то, чего прежде в нем не замечал, был слеп. И начинаю проникать в суть, глубже видеть.

На вопрос, как он смог перевести свои эмоции в плоскость картин. Он сказал: „Если чувства сильные, рука это знает“.

«Я убеждён в том, что искусство художника способно преодолеть лишь такое расстояние, какое способна преодолеть его любовь»

Подмороженные.

«Я думаю, что люди всегда находят печальными картины, которые созерцательны и молчаливы, которые представляют человека в одиночестве. Неужели причина в том, что мы утратили искусство быть одинокими?»

Вспоминая об отце, Эндрю рассказывает: «Отец говорил: «Чтобы жизнь ребенка была творческой, он должен иметь собственный мир, принадлежащий только ему». Я очень рано начал рисовать, и отец считал, что колледж художнику не нужен: меня учили приходивший на дом преподаватель, сам отец и его друзья-художники. И он добился своего. Еще немного, и я навсегда остался бы в Шервудском лесу Робин Гуда. Оттуда я все-таки выбрался, но ушел в свой мир».

Отец учил сына писать натюрморты, говоря: «Когда ты рисуешь эту форму и тень, помни, что это не просто тень, это то, что никогда не повторится в таком виде, как в этот момент. Пытайся выразить это качество, этот ускользающий характер предметов».

Самая известная картина Уайета, «Мир Кристины». Он видел как Кристина, парализованная ниже пояса, чтобы никого не утруждать, в течение 60-ти лет ползала – по дому, по огороду... Для него она была образцом достоинства и красоты. Уайет никогда не рисовал Кристину калекой.

«Понимаете, важно постоянное присутствие на месте действия. Мне надо жить в окружении того, о чем я пишу. Тогда в какой-то момент можно ухватить смысл. Когда я писал «Мир Кристины», я пять месяцев работал над полем… Я хотел бы написать только поле без Кристины и заставить почувствовать ее присутствие. Делать фон – это как строить дом, чтобы потом там жить… Если сдержать себя, дождаться правильного момента, он может решить все дело.»

Мир Кристины.

Однажды Уайет поднялся на второй этаж дома Кристины, куда сама она не поднималась, где никогда не прибирали...

«Там было жарко, я открыл окно, и вдруг, ветер вздул занавеску, которая не шевелилась, наверное, лет 30. Боже, это была фантастика! Тоненькая тюлевая сеть взлетела с пыльного пола так стремительно, словно это был не ветер, а привидение, дух, которому открыли выход. Потом я полтора месяца ждал западного ветра, но, к счастью, в памяти жил этот волшебный взмах, от которого – холод по спине».

Ветер с моря.

«Великая страна нуждается не в ярких красках, а в ярких людях. Величие в простоте. А самый простой и естественный цвет — серый, цвет обычной земли, которую истоптал башмак фермера, чьё лицо, как и землю, выветрили ветра и лишил колорита пот того, кто трудится на земле».

«Я весьма скептически отношусь к настроению картины, если это настроение придается ей сознательно»

«Техника – это далеко не все, что вы должны видеть в произведении. Вы пишете, пока у вас есть эмоции, и ими пропитывается ваша живопись. Мало пытаться схватить цвет и настроение. Я никогда этим не удовлетворяюсь. Все, что я чувствую, заключено в моей картине».

«Самая важная вещь в искусстве, это эмоции, но они должны быть вашими собственными, так же как ваши затруднения, ваши мучения, когда вы создаете картину. Это большая опасность знать, как подать лицо, изобразить ель. Натура никогда не может быть формулой. Я должен почувствовать модель, чтобы ее написать».

« Я не могу передать какое-то чувство без связи с данным местом. В самом деле, я думаю, ваше искусство будет тем выше, чем глубже вы любите то, что изображаете»

«Я полагаю, что могу писать, когда я не существую – есть только мои руки. Я хочу быть гремучей змеей, ползущей в лесах и смотреть на восход солнца, падающие листья. Когда я один в лесах, я забываю о себе. Я не существую. Но вдруг я вспоминаю о себе, что я есть я – вот почему я много пишу. Я вдруг обнаруживаю кисти в руках».