Жили-были Моркушкин и Моркошкин.
Хорошо они жили, каждый в своём домике. Домики фанерные, у Моркушкиного крыша из укропа, у Моркошкиного крыша из салата.
Огородик, в котором домики стояли, маленький был,- всего одна грядка. Зато вокруг — сад яблоневый.
Там, кроме Моркушкина с Моркошкиным, только Зелёный Лукарь жил. Ну, как жил, - всё больше ходил из домика в домик, по гостям шастал.
Идёт, бывало, от ветра качается из стороны в сторону, а то и упадёт. Длинный он, и лёгковесный, вот и склоняется то направо, то, наоборот, налево.
Моркушкин и Моркошкин за Лукарем всегда в окошки наблюдали, когда Ветер распоясывался. Бывало даже, что ломался Лукарь: как закрутит его, как потащит, по камушкам-стебелькам поволочёт, перья побьёт...
Моркушкин уж сколько раз Зелёного чинил. Втащит его в домик, перья сломанные расправит, укропных тонких веточек нащиплет, и давай стежками узорными сшивать. Сошьёт, водичкой свежей побрызгает, Лукарь ещё пуще зазеленеет, довольный.
Так и жили — не тужили.
Моркушкину с Моркошкиным только Лукарь досаждал, уж очень по гостям любил ходить, спасу от него не было. А тут новая напасть — новый зверь появился, Вирусом зовут. Уж такой манерный, уж такой капризный да тщеславный, велел себя короновать, и чтоб, згначит, все его правилам подчинялись.
Ну что делать, злодея только Измором взять. А он хитрый, щупальца раскинет, а они тонкие, как паутинки, и по воде, и по воздуху далеко тянутся, даже до дальней лужи добрались. Не бурёт его Измор-богатырь. Слишком много у Вируса концов отрастающих, как один потеряет — взамен тысячи нарождаются. Ни в какую клетку не упрячешь, ни за какие стены...
Никому от него не хорошо.
Моркушкин и Моркошкин заскучали в своём огородике. Из окошек друг на друга поглядывают, а выйти боятся, чтоб Вирусовым щупальцам не попастся. Скучно стало им, горько. Никто не поливает, пыль вокруг летает, яблони сохнут...Что делать, ума не приложат.
А тут Лукарь со старинным другом своим Чесноковым старое вспомнили, как, бывалоча, партизанили по молодости, и народ от страшной Цинги-ведьмы спасали. Пришли все как-то вечером к Моркушкину, и давай колдовать. Лукарь свои перья обломал, Чесноков половину долек из себя вылущил, у Моркушкина аппендицит вырезали, Моркошкина поскребли, всё покрошили мелко, свалили в чан, перемешали, и стали ночи ждать.
А как Ночь в окошко заглянула, полезли они на крышу, и чан за собой волокут. А Ветер поддувает, всё хочет по привычке Лукаря посклонять. Ан нет, у того перья-то не отросли со вчера, нечем Ветру играться.
Разозлился Ветер, и как задует, как завоет. А друзям только того и надо. Опрокинули они чан с витаминной злой смесью, и полетелв она во все уголки сада и огорода, по всей земле ветер частички её разметал.
И на Вируса попало. Чихал он, чихал, нос от чесночного запаха промывал, от луковой челухи отряхивался, аж вспотел.
Не помогло. Тут Измор опять к нему подступил, накрыл Вируса колпаком, придавил камнями, тому деться некуда, сидит там, в изоляции, корона с головы свалилась, сам дрожит. И всё чихает-чихает, истаивает...
Так и сгинул.
Вот с радости-то Моркушкин, Моркошкин, Зелёный Лукарь и Чесноков отплясывали! Так плясали, что даже Ветер потеплел, разнежился. И яблочными лепестками всех осыпал.
Тут и сказке конец.
А перья-то отросли. И Лукарь, и Чесноков с Моркушкиным, да и Моркошкин на следующей весне уж цельные были, ядрёные, настоящие мужики!
PS. Не болейте!