Суверенитет

Уже два очерка я написал, опираясь на поправки в нашу Конституцию. Хотелось, чтобы читатель взглянул на поправки глубже и шире. Вот ещё один текст, опирающийся на поправку о суверенитете.

Суверенитет - это независимость. Все народы всегда стремились к ней. Но о какой независимости могут мечтать, например, прибалтийские государства, не имеющие ни нефти, ни газа, ни угля, ни одного из металлов. Подобных государств много. Даже главная экономика Европы Германия полностью зависит от импорта нефти и газа, не важно российского, американского или норвежского, который всегда можно перекрыть. Не так уж много стран, которые с полным правом могут записать в свою конституцию слова о суверенитете. И Россия здесь одна из первых. Бог (или Природа) дали нам все виды энергии, все виды металлов и нерудного сырья, огромные леса, моря и реки с морепродуктами, разнообразные ландшафты, позволяющие производить все продукты от клюквы до риса. Некоторые металлы, например рений, есть только у нас. Однако Природа подарила нам, образно говоря, не рыбку, а удочку. «Рыбку» пришлось добывать самим в тяжелых трудах, закаляясь, умнея, набираясь опыта, создавая новые технологии.

Вряд ли читатель представляет, каким тяжелым трудом открывали, например, гигантские газовые месторождения Ямала - одну из главных основ нашего суверенитета. Много лет снабжая газом нашу страну и Европу, они не исчерпались, и теперь по Северному морскому пути поставляют газ в страны юго-восточной Азии. Мало того, начато строительство беспрецедентного по протяжённости газопровода «Сила Сибири 2», который свяжет Ямал с Китаем.

Открывать месторождения в любом безлюдном регионе не просто. А в полярной тундре, где летом работать нельзя, так как в бескрайних болотах, озерах и протоках тонет любая техника, а зимой полярная ночь, температура минус 45, ледяной ветер, снегопады, пурга и снежные заносы. А вот прочитайте несколько страниц как открывали эти месторождения геологи, геофизики и, конечно, топографы, трактористы, буровики и взрывники.

Ниже я привожу воспоминания одного из первооткрывателей Аркадия Григорьевича Краева, молодого геофизика, в дальнейшем ставшего лауреатом Ленинской премии, членом-корреспондентом РАЕН, крупным руководителем советской геологии. Свои комментарии и сокращения текста для удобства читателей оговаривать и выделять не буду.

Но сначала необходимо пояснить, как ведутся поиски месторождений нефти и газа. Главным их методом является сейсморазведка, основанная на работах талантливого физика князя Б. Б. Голицына (как видите, не все Рюриковичи посвящали свою жизнь светским салонам и военным парадам).

1. В перспективных районах прокладываются профили и через каждые 500 - 1000 м бурятся скважины глубиной около 20 м. Между ними протягивается кабель с сейсмоприемниками.

2. В скважину помещается взрывчатка и производится взрыв. Ударная волна отражается от глубоко залегающих пластов и фиксируется сейсмоприемниками.

3. Интерпретация графиков позволяет определить участки, где пласты образуют поднятия (купола), в которых и накапливаются углеводороды. Теперь дело за буровиками.

Итак, слово А.Г.Краеву: В Тазовскую сейсморазведочную партию наша группа (я, моя жена геофизик Зинаида Семёновна, техники Вадим Темников и Юра Курячий) прилетели из Салехарда 30 октября 1959 года. Посёлок Тазовское, как и все значительные посёлки Русского севера, расположен на крупной реке Таз, чтобы можно было доставлять грузы водой во время летней навигации. Через 3,5 часа полёта показались заваленные снегом домишки. Нашу базу узнаём по балкам (передвижным домикам на полозьях) и тракторам. Самолёт уже на стоянке и мы выпрыгиваем в снег. Начинает пощипывать нос и щёки, узнаём, что температура 45 градусов и ветер 10 м/сек. Едем на базу партии. Вокруг недостроенных щитовых домиков груды строительных деталей, пакля, кирпич. Сразу за домиками начинается тундра. К начальству у нас пока один вопрос: куда сложить вещи, где жить или хотя бы переночевать, поскольку за окнами уже темнело. Оказалось, что для жилья нам предстояло быстро отремонтировать квартиру в щитовом доме: вставить и застеклить окна, поштукатурить и побелить стены и потолок, утеплить пол, сложить печь. Наутро нам выделили двух женщин штукатуров, плотника и печника - бывших заключённых, сосланных сюда на «вечное поселение». Нас они искренне пожалели: «Ну ладно, нас осудили ни за что и сослали в эту преисподнюю, а вас-то за что сюда? Чем вы-то провинились?». Оказалось, что выделение рабочих ничего не значило; не было дранки, глины, воды, кирпича. На импровизированном совещании решили: если отделаем квартиру за четыре дня, строители получат премию (за наш счёт); добываем глину, воду, кирпич и готовим раствор мы, по мере возможности помогаем и в других работах.

Хуже всего было добывать мёрзлую глину. Приходилось долбить её в яме на берегу оврага. В ход были пущены лом, кайла, клинья. Каждое ведро наполняли в большом поту, а раздеться не давал лютый мороз с ветром. Для оттаивания глины соорудили из бочки железную печь. В первый день работали до 10 часов вечера. Ночевали в предоставленном нам рабочем помещении. Как ни старались, натопить его не удалось - не было тяги. Пришлось прямо в одежде залезать в спальные мешки. Сверху навалили все имевшиеся телогрейки и полушубки, но согреться так и не удалось. Под утро температура в нашем пристанище была минус 15 - 20 градусов.

В 8 утра, умывшись снегом, побежали в поселковую столовую, где и согрелись. Часам к 12 удалось натопить квартиру, то есть создать плюсовую температуру раствора. Железная печь дьявольский дымила, от глины и цементного раствора шёл пар, поэтому передвигались по квартире на ощупь. Зато к вечеру удалось полностью выложить печь. Ночью нам с Зиной спать не пришлось; нужно было непрерывно топить и плиту и железную печь, чтобы сушить штукатурку и к следующему дню нагреть глину. Помогавшие нам ребята разместились по балкам. После третьего дня оставалось оштукатурить полстены. Четвёртый и пятый день белили стены, убирали мусор, промазывали окна и непрерывно топили печь - сушили квартиру. Теперь мы ночевали уже здесь, не смотря на то, что было ещё тяжело дышать от испарений. 6 ноября приобрели кровать в Рыбкоопе, сколотили стол, напилили чурбаков заменивших стулья. Вечером справляли новоселье. Ныли спины и руки, саднило лопнувшие мозоли, но настроение было приподнятое. Первый тост был за Октябрьскую революцию, второй за успех предстоящего дела. Назавтра нас ожидала главная работа.....

10 ноября сейсмический отряд двинулся на запад, но, отработав 4 стоянки (2800 м профиля), надолго остановился. Мы столкнулись с проблемой, решение которой затянулось на многие годы. Вечная мерзлота показала свои крепкие зубы; пробурить в ней скважины глубиной 18 - 20 м нашими станками оказалось практически невозможно. В нашем распоряжении имелись лишь маломощные станки для вращательного бурения с промывкой забоя водой. Все, конечно, понимали, что бурение с водой в Заполярьи дело чрезвычайно сложное; нужно капитально утеплять насос, шланги, постоянно иметь горячую воду. А это при непрерывном движении по профилю осуществить практически невозможно. Поэтому в проект включили ещё нигде не опробованное бурение с очисткой забоя сжатым воздухом. Было известно, что где-то в Иркутской области такое бурение уже применяли. При отсутствии соответствующего оборудования и опыта в наших условиях это было стопроцентной авантюрой и могло привести к полному провалу работ. Так по существу и случилось. Долгое время искали компрессор, делали для него сани, утепляли, конструировали воздухопроводы и сальники. Станок установили на санях из рельсов, обшили двойным слоем тёса и рубероида. Созданный буровой монстр смахивал на бронепоезд времён Гражданской войны. Вес его достигал 13 т, так что даже по ровному месту трактор С-80 мог тащить его еле-еле.

Однако новым методом не удавалось пробурить скважины глубже 4,5 м, то есть на глубину первой штанги. После наращивания штанги выброс раздробленной породы (шлама) из скважины прекращался и она вся оставалась в забое, намотавшись на штангу и долото. Необходимо было каждые 5 минут поднимать инструмент и соскабливать шлам. А если зазеваешься, то долото навечно примерзнет к стенкам скважины. Проходил день за днём, но наладить бурение не удавалось. Очищая штангу каждые 3-5 минут, удавалось пройти за 15 часов 9 - 10 м. Но ещё чаще не удавалось; стоило бурильщику немного зазеваться и вытащить инструмент можно было только трактором. Иногда скважину и инструмент в ней приходилось бросать. (Надо помнить, что вся эта возня с металлом происходила при морозе до 40 градусов). Одним словом, при работе 10 - 12 часов в ноябре отряд отработал только 5,6 км профиля.

После длительных дебатов удалось завезти из Салехарда несколько комплектов шнеков и организовать шнековое бурение, применявшееся в более южных районах Западной Сибири. Но что это была за работа. При исправном станке на скважину в 10 м требовалось от 7 до 12 часов. Главная причина низкой производительности - малая мощность двигателей, которые в 30 - 40 годах стояли на полуторках ГАЗ-ММ. Они были крайне изношены и требовали ремонта каждые 2 - 3 дня. Ремонтировали их в жилых балках буровиков в грязи и холоде. Поскольку глубина скважины в 10 м была совершенно недостаточна, пришлось внедрить водную укупорку скважин. Воду возили за 5 - 8 км, устье ёмкости быстро замерзало. Приходилось преодолевать и много других трудностей, рассказать о которых не позволяет формат текста.....

Постепенно работа полевого отряда обретала свой ритм. В середине ноября после обильных снегопадов установилась температура 40 градусов. Световой день длился 4 часа. В темноте полярной ночи на небе мерцали мириады звёзд, часто несколько суток буйствовало полярное сияние.

Первыми выходили на профиль топографы; прокладывали его, устанавливали вешки, давали начальнику отряда описание местности с указанием удобных путей проезда, расположения не промороженных до дна водоёмов, в которых можно брать воду. Затем на профиле появлялись буровики (трактор и буровой станок на санях, сани с углем и ГСМ). Скважины бурили через каждые 700 м.

Следом шёл собственно сейсмический отряд. Взрывник опускал в скважину заряд, производил его водную укупорку. К скважине подтаскивали балок сейсмостанции, между скважинами разматывали сейсмическую косу и устанавливали сейсмоприемники. Производился взрыв. Затем коса сматывалась и вновь разматывалась уже вперёд на 700 м. Вновь производился взрыв в той же скважине.

Казалось бы всё просто, если бы не многочисленные случайности. На сильном морозе то отключатся 3 - 4 канала, то замёрзнут 3 - 4 сейсмоприёмника, то помешает поверхностная волна, то откажет лентопротяжный механизм и т. д. и т. д. И уж совсем плохо если после первого взрыва завалится скважина. Что тогда делать? Или бросать стоянку недоработанной, или возвращать станок и бурить новую скважину. А тут ещё то трактор, то сани сломаются, то уголь кончится, то тракторист заболеет....

Выезд на профиль не представлял трудностей пока отряд находился вблизи базы. Но как только расстояние увеличилось до 15 - 25 км возникли проблемы. Пришлось арендовать в Тазовском совхозе оленью упряжку, состоявшую из четырёх оленей, нарт и каюра-ненца. Поездка на упряжке дело не простое. Это только в кино олени несутся быстрее ветра. На самом деле бегом олени тащат нарты с двумя седоками и небольшим грузом не далее 2 км, да и то по наезженной дороге. Основную часть пути они идут шагом, лишь иногда под уклон переходя на бег. Чтобы доставить на профиль 50 - 100 кг груза (продукты, запчасти) заказывали при одном каюре две упряжки с нартами. Вторая упряжка с грузом (иногда и с пассажиром) шла на поводу у первой. На косогорах вторые нарты частенько переворачивались, и горе пассажиру, ехавшему на них. Каюр, закутанный в свои полярные доспехи, ничего сзади не видит и не слышит, а если олени ещё сильные, то и не чувствует, что задние нарты тащатся в перевёрнутом виде. Поэтому когда Зина ехала на профиль на вторых нартах, её привязывали к ним, чтобы не потерять. Человек, одетый для поездки на оленях по зимней тундре при морозе в 40 - 50 градусов, не может самостоятельно двигаться. Вот как одевался я: тёплое бельё, меховой костюм, меховые унты, поверх так называемый «гусь» - шуба из оленьих шкур мехом наружу с капюшоном и «топоры» - меховые сапоги-носки из оленьей шкуры, также мехом наружу. Причём, проехав в таком одеянии часа два при ветре 6 - 8 м/сек, чувствуешь как морозные иглы пронизывают всё тело, начиная с кончиков пальцев рук и ног. Чтобы согреться делаешь попытку пробежать, держась за нарты, но через 30 м становится нечем дышать. По приезде домой первым делом сбрасываешь всю амуницию, ложишся рядом с печкой и заталкиваешь ноги в духовку. А дальше... кайф с горячим чаем, а если есть, то и со стопкой спирта....

Это были фрагменты воспоминаний А. Г. Краева о первом сезоне многолетней работы, которая привела к открытию газовых гигантов Ямала. Дальше было ещё много тяжёлого труда, лишений, аварий и ЧП, талантливо описанных им на 250 страницах в очерке «К сокровищам стылой земли» (Сборник очерков «Геология - жизнь моя...»вып. пятый, М. 2001 год, тираж 1000 экз.). Часто не легче работали геологи и геофизики, открывавшие месторождения в других регионах и других климатических зонах. Однако задачу своего очерка я считаю выполненной. Читатель несомненно ощутил, чего стоила нашему народу возможность поместить в свою Конституцию статью о ПОЛНОМ И НЕСОМНЕННОМ СУВЕРЕНИТЕТЕ нашей Родины.