Я не курю (здоровый образ жизни, понимаете ли – ну, почти, здоровый, если забыть про один-другой бокальчик сухого вина, когда нахлынетJ), но настоящие кубинские сигары отчего-то вызывают у меня щемящее чувство сродни ностальгии, так что ничего удивительного нет в том, что, когда по случаю мне удалось приобрести несколько коробок из-под кубинских сигар, мое сердце забилось сильнее, творческое начало воспылало, воспарило с особой страстью, и жизнь заиграла новыми красками!
Бурный ассоциативный ряд, родившийся у меня, когда я, взяв в руки коробки, ощутила едва уловимый дух сигарного дыма, привел к тому, что, начав работать над кубинской темой, я постепенно дошла до Хемингуэйя, и работа над первой из моих сигарных коробок превратилась в череду воспоминаний о прочитанных книгах и о несбывшихся путешествиях на Кубу.
Кубинский период в жизни Хемингуэйя – особый. Нил Грауэр в своей статье об Эрнесте Хемингуэйе пишет: «Куба принесла ему много радостей – свежий утренний бриз, позволяющий работать так хорошо, как нигде в мире; Гольфстрим, где прекрасная рыбалка; восемнадцать сортов манго, растущих на его ферме; ром, добавляемый в любимый дайкири...»
Вопреки легенде Хемингуэй не курил сигары или, по крайне мере, делал это настолько редко, что сейчас невозможно разыскать ни одной истории, ни одного случая, ни одного описания такого факта. Вообще-то он учился курить русские папиросы во время первой мировой, но не пристрастился к этому занятию.
Он много пил – это факт. А еще питал необъяснимую слабость к кошкам, став кошатником с легкой руки своего друга Стенли Декстера, который подарил Хемингуэю необычного котенка, у которого на каждой лапке было по шесть пальцев. Пушистый малыш, получивший прозвище Сноубол (Снежок), открыл эру котов в жизни писателя.
Интересно, что «ген шестипалости», оказался доминирующим и практически половина потомков Снежка унаследовала эту особенность…
Моя работа над сигарными коробками захватила, увлекла настолько, что все трудности по сдиранию бумажных слоев, этикеток, приведению в порядок и укреплению открывшихся взору деревянных стенок, поиску подходящей по стилю фурнитуры – ничто по сравнению с восторгом обладания и возможностью воплотить все свои внезапно забурлившие творческие изыскания…
Самым сложным оказалось найти замену петлям: обычные рояльные петли не подходили из-за тонкости деревянных стенок коробки. Вариант с веревочными петлями показался мне наиболее удачным: кабинетность сигарной коробки как объекта интерьера приобрела особую теплоту и романтичность – возникает ощущение, что такая коробка была сделана руками кубинского рыбака, завсегдатая кубинских баров и таверн, где так любил бывать Хемингуэй.
Внутри коробки, выложенной старыми винными пробками, – фотография писателя с одной из 57 любимых кошек. И цитата самого Хемингуэйя, нанесенная методом вживления бумаги в дерево.
Такая коробка подойдет не только для хранения сигар - в ней можно хранить письма, открытки, дорогие сердцу записки. Можно использовать и как стильную упаковку для мужского подарка. Есть в ней что-то немного пижонское и одновременно с тем - теплое, уютное, ностальгическое…
Уже сейчас могу сказать, что мои следующие сигарные коробки будут совершенно другими и – разными, не похожими одна на другую. Предвкушаю и ликую от того, что не могу и не хочу останавливаться – в этом весь кайф творческого процесса! - думаю, Вы меня понимаете!